— Борис Коган, сын художника
C 2 по 21 апреля в Киеве прошла выставка полотен Матвея Когана-Шаца
Картины Матвея Когана-Шаца такие простые, и такие сложные одновременно. В них прекрасно соседствует утонченность, воздушность композиции с грубыми, густыми, сверхфактурными мазками.
С первого взгляда кажется, то среди пейзажей доминируют полотна с изображением осени, но при детальном рассмотрении становится понятно, то здесь своими далеко не соцреалистическими красками играют все четыре сезона. А осень — это просто то, то ближе всего мне, поэтому и цепляется глаз за пеструю крону деревьев, желтых и оранжево-багровых, за яркое осенней небо, и где-то весна и лето тоже относятся к осени, потому что теплые, мягкие и жизнерадостные.
По словам сына мастера, Бориса Когана, коньком художника была не осень, как мне показалось, а особая утонченность и мастерство в передаче всех настроений зимнего пейзажа, снега в разном освещении.
Слева: Константин Шаповалов — художник, коллекционер, организатор выставки Справа: Борис Коган — сын Матвея Когана-Шаца, художник.
- Какая ваша любимая картина, здесь, на выставке?
- Борис Коган: Все.
- А наиболее?
- Сейчас я подумаю. У меня несколько любимых картин здесь, которые я считаю наиболее сильными, хотя они все очень высокого уровня, в общем-то. У отца таких явных каких-то картин, таких чтобы уровень понижался, таких нет. Но, вы знаете, чем отличается хороший художник от плохого? Не знаете. У хорошего художника тоже иногда бывают не самые удачные работы. А у плохих — все неудачные. Вот именно этим. Поэтому вот этот вот туман, такой типичный… Вон та осень над прудом, длинная, очень хорошая картина.
- Прямо, фронтально?
- Да, ощущается такой простор и воздух и… размах природы, и какая-то её беспафосность.
- Осень доминирует в работах?
- Нет, это с первого взгляда так кажется. Тут все поры года представлены равномерно.
- Была ли у автора любимая пора года?
- Вообще, как вам сказать. Его считали… Ну вот, «зимка» называлась. «Зимка» это там, где был белый снег. Снег, он никогда не бывает белым, он вообще-то имеет цвет. Зима. Солнце, или наоборот такой день… Полусолнце, сквозь облака. Вот это, конечно, было его таким хитовым коньком.
- Как у Айвазовского оттенки моря и воды, так у него оттенки снега, можно так сказать?
- Да, вам, как девушке, можно так сказать. Оттенки снега, оттенки теней, цвет деревьев зимних, иногда в инее, иногда в оттепель…
- Можете ли вы рассказать какую-нибудь интересную историю, про создание той или иной картины?
- Знаете, самая интересная истории, это история тут одной картины, которая моя. И эта история достаточно смешная, поскольку это был заказ в Ровно в «Азот», и когда она уже была написана, вон она висит, крайняя. Вот это вот Ровно, это местный исторический музей, озеро «Комсомольское», вырыто в центре парка…В общем, потом оказалось, что они перепутали размер, она должна была быть вертикальной и другого размера, и мне пришлось ее переделывать.
А вообще, если уже серьезным быть, то эти все картины объединяет общая история, было такое селище міського типу — Седнів. И в нем, это был и дом отдыха, это была и Мекка, и Барбизон художников. Туда с 64-го года и по сей день приезжают группы художников. Они там оставались по два, по три месяца, работали с утра до вечера. Вот так вот. Практически все работы, которые я вижу, они написаны в Седневе. Может быть, кроме самых ранних, которые были созданы от начала 50-х до начала 60-х годов. Тут есть некоторые, как минимум, две работы, более ранние.
Поговорив про любимых художников, мы с Борисом Матвеевичем сошлись во мнении,что делить искусство на еврейское и нет, не совсем правильно, ведь шедевры как раз и объединяет то, что они изображают что-то понятное и близкое любому человеку, поднимают общемировые вопросы, находит отклик в сердцах людей разных рас и национальностей.
- Какие ваши любимые художники?
- Я вас разочарую, это не те художники, которые считаются еврейскими. Хотя, среди художников могут быть и этнические евреи. Но те, нынешние, которых относят к еврейским, они как раз не являются моими любимыми, и я к ним отношусь с довольно большой долей критицизма. И я сам такой, я всегда протестовал против этого названия, оно как-то меня коробило – «еврейские художники», «еврейское искусство». Потому что тогда непонятно, если ты не рисуешь пейсов или еще каких-нибудь хасидов, и перед ними всеми надо делать ритуальный танец, как вокруг тотема, то ты, вроде бы, и не еврейский художник. И тогда некуда отнести таких художников выдающихся, как Борис Рапопорт, как мой отец, как Игорь Грабарь… Но я не знаю насчет Игоря Грабаря… И массы других художников, у которых…то есть эта «еврейскость», она, возможно, является в литературе, в чувстве юмора, как у Агнона или у Шолом-Алейхема. Визуальное искусство присутствием этнических элементов, оно ведь не меряется. Скажем, я тоже рисую на еврейскую тематику, картины, которые, во всяком случае, профессиональной аудиторией очень хорошо воспринимаются, как музейные, но вот к таким образцовым еврейским художникам, которые возникли где-то в начале 90-х годов, я себя не отношу ни в коей степени. Не знаю, может быть, я не прав.
- Еще один вопрос. У нас ресурс для молодых людей, какой бы вы совет дали молодым, начинающим художникам? Как понять, что ты художник, что тебе нужно этим заниматься?
- Как понять, что ты художник? Если вы без этого рисования не можете жить, и вас это тянет… Если вас сегодня тянет, то снимать фильм, то петь, то плясать, то еще что-то делать, то вы тогда глубоко разносторонний, и где-то, можно сказать, человек Ренессанса. Или классик марксизма-ленинизма, они тоже все умели и во всем разбирались. Но это тяжелый труд! Это не игра, это не поездка на шоппинг или в Диснейленд. Это как говорят, нужно не пуд соли съесть, а может, центнер, а может, тонну для того, чтобы у вас были произведения.
- Как работать над собой, как развиваться?
- Как работать? Да учиться у мастеров, учиться у коллег, учиться у природы, без конца учиться, подолгу и всегда, ну вот так вот.
С 2 по 21 апреля с пейзажами Матвея Когана-Шаца могли познакомиться жители столицы. Выставка прошла в Национальном музеи культуры Украины, и стала возможной благодаря стараниям талантливой пары художников и коллекционеров Константину и Светлане Шаповаловым. Интересную историю знакомства и давней любви к полотнам пейзажиста рассказал нам Константин Шаповалов, который сам лично реставрировал и готовил эти работы для выставки.
Организаторы выставки:
Слева: Константин Шаповалов — художник, коллекционер, глава Союза христианских писателей Украины.
Справа: Светлана Шаповалова — художница, коллекционер
- Расскажите, пожалуйста, об этой выставке, эта первая выставка этих работ в Киеве, почему именно сейчас ее решили провести?
- Если говорить об этой выставке, то это — наша коллекция, эта выставка коллекционных работ наших Матвея Когана-Шаца, и мы дружны с сыном, мы дружны с семьей, и поэтому, естественно, мы смогли собрать такую коллекцию. Картины были в очень плохом состоянии, их нужно было реставрировать. То есть я, как профессиональный художник, мог это сделать, я реставрировал их. Они были просто как шкуры наброшены одна на одну, вот стопкой такой. Их надо было натянуть на подрамник, и затем вставить в рамы, вот сперва на подрамник, потом реставрация, потому что реставрировать можно натянутые работы.
- Как они попались к вам в руки, и почему вы взялись именно за них?
- Ну до этого у нас, у нас достаточно обширная коллекция работ, мы занимаемся также аукционной продажей в помощь сиротам и вдовам погибших воинов АТО. Поэтому у нас есть коллекция картин, поэтому была какая-то часть картин Когана-Шаца, и когда мы познакомились с сыном, естественно, я сделал все возможное, чтобы коллекция расширилась. Она расширилась до 35 работ, как раз 35 работ хорошее количество, и решили ее показать, потому что 2019 год – это 30 лет со смерти Матвея Когана-Шаца, и в честь его памяти решили сделать такую выставку. Тем более, что музей литературы Украины предоставил нам такую возможность, свои залы, их заинтересовал этот проект, и мы общими усилиями постарались это сделать. Я считаю, что работы очень хорошие, они коллекционные, музейного уровня, и если киевляне их увидят в эти три недели, это будет очень хорошо.
- Ваша любимая картина здесь?
- Ну любимых несколько…
- Тогда все назовите.
- Одна из тех, для которой больше всего труда было затрачено в реставрации – «Осень». И то, я сейчас смотрю, после перевозки еще есть два пятна, которые надо будет опять реставрировать. Вот те, на которые больше всего усилий затратил реставрируя, те и любимые, потому что там и душа твоя, и там пяти-, шестичасовой труд, работы в мастерской. Это сложно: подбирать цвета, все это надо мешать: лаки, клеи, там много чего…Те работы, где я больше всего труда затратил…Были работы полностью порванные, то есть надо было сшивать. Отдавать мастеру, который сшивал их, проклеивал, ставил латку по всей работе. И потом это все нужно было отреставрировать, это место, которое осталось без краски. Поэтому эти работы, они конечно больше любимы, потому что больше в них труда вложено.
- А есть ли среди них такая картина, которая вас удивила своим подходом, авторским, художественным?
- Таких картин много. Ну вот эта «Зима», например. С одной стороны можно сказать такая «мазня», но на самом деле, не так просто вот это все намазать, здесь такой перелив оттенков и такой перелив рефлексов солнечных, видно, что есть участки теневые, участки солнечные, где свет упал на снег. На первый взгляд кажется, картина вроде бы простая, но на самом деле она очень необычная, атмосферная картина такая. Вообще, очень много работ. Мне очень нравится Седнев, вот эта вот небольшая работа на торце висит. Седнев, река Снов, это дом творчества там в Седневе, украинский Барбизон, как его называют. Фактически, вся элита художественная там бывала: Глущенко, там бывал Шишко, там бывала Яблонская. Очень любима картина, вон видите, где лодочки две. Десна, два катера. Я когда-то в молодом возрасте, в юношеском, занимался греблей, и мне это очень близко. Тренера на таких лодках моторных за мной ездили. Есть вот такие какие-то воспоминания, а на Десне мы тоже тренировались, не только на Днепре. Такие картины оставляют печать какую-то в памяти и нравятся до сегодняшнего дня.
- Эти работы вас самого натолкнули на какую-то такую волну пейзажную, отразились в вашем творчестве?
- Конечно, это же один из топовых художников украинских. Поэтому чисто с профессиональной точки зрения мы можем подсматривать определенные технические моменты. Как вот он изображал, скажем, осенний лес, осенние деревья, вот крону деревьев, листву на различном расстоянии, скажем, от зрителя, то есть на дальнем плане, на среднем плане, на ближнем плане. Первый ближний, второй ближний. Ну чисто такие профессиональные моменты. Как он изображал то же небо, воду, отражения на воде. То есть, конечно, есть моменты, которые ты смотришь, и ты можешь что-то для себя подчеркнуть. Если какой-то элемент ты писал как художник по-другому. Здесь ты можешь расширить свои технические возможности. И попробовать их сделать так, как это делал Коган-Шац.
- Светлана Шаповалова: Вспомнить стоит выставку, которая прошла год назад в Русском национальном музее, сейчас это Киевская картинная галерея.
- Константин Шаповалов: Там ситуация была какая, еще этих работ у нас не было… И к нам в руки попал каталог, который выпустили два бизнесмена, которые вывезли из Украины 400 работ. И когда они уже продали 200 из них, кстати, каждая была по 5 по 6 тысяч долларов, они решили, что надо, чтобы хотя бы каталог остался. И сделали такой каталог. Один из них попал нам в руки, но работ этих в Украине, уже никогда не будет. Мы решили сделать по мотивам этого каталога, по мотивам работ Когана-Шаца. Сделать такую выставку. Сколько у нас было, больше пятидесяти?
- Больше шестидесяти работ. Пять залов.
- Два года мы работали, сделали эту выставку, и пригласили тоже сына (Матвея Когана-Шаца), даже мы тогда не были знакомы, он сам случайно попал. И говорит: «Это работы моего отца!» Но потом его подвели и говорят, ну посмотрите же на подписи, фамилия другая, он: «Да, да, да, я вижу, и более яркие краски». Краски современные сейчас, они выглядят ярче. Все-таки, работам по 50 лет, вот этим. А там все свежее, яркое. Но он сразу сказал: «Эта работы моего отца, как они здесь очутились?» И так вот мы познакомились, ему дали визитку, чтобы он на меня вышел.
- То есть это были отреставрированные работы?
- Светлана Шаповалова: Нет, это мы написали работы, по мотивам, по этому каталогу. Постарались воссоздать в оригинальных размерах. Но это не были копии, все-таки это по мотивам, все-таки это интерпретация, может быть, более современная…
- Константин Шаповалов: Однако сын сказал, что это работы отца. Но потом присмотревшись, он отличил. Потом он мне сказал, что из тех работ, что копировали его отца, мы лучше всего справились, подошли к оригиналу. Может это был комплимент, не знаю… Уверен, что это так и есть! Поэтому такая выставка была, тоже интересная.
- Светлана Шаповалова: Вот мне очень нравится колорит этих работ. Бываю художники, вот бывают художники соцарта, периода соцарта, когда колорит с мрачнинкой, усредненностью. То здесь мне очень близок колорит, то есть они сочные, они яркие, они атмосферные. И это очень близко.
Константин Шаповалов: «Видно, что человек любил жизнь. Любил жизнь. Кстати, в свое время Матвей Борисович Коган-Шац был очень сильно критикуем властями за то, что он не показывает соцреализм, не показывает советскую реальность. Где-то поле, трактор, знамя красное… Он этого не любил «
- Даже чуть-чуть?
- Даже чуть-чуть. Чисто живая природа без всякого соцреализма. Ему даже говорили: «Ну, хоть высоковольтную линию где-нибудь протяните!» Нет, и все! Вот этим отличался. Возможно он страдал из-за этого, но тем не менее он остался верен своему принципу, своему пониманию живописи, подходу к ней. Вот таким был художником.
- Как понять, то ты художник, то тебе нужно развивать это талант, что это твоё?
- Вы понимаете, когда меня учил заслуженный художник Украины Андрей Яланский, я как-то к нему принес свои работы, как обычно, показать, чтобы он покритиковал, показал ошибки. И я ему задал такой вопрос: «Андрей Викторович, вот скажите, стоит ли мне этим заниматься, есть ли во мне хыст художественный, или надо бросить, и не мучить себя и людей?» И он сказал: «Чтобы вы мне больше таких вопросов не задавали! Потому что это дилетантский вопрос! Задатки есть у каждого человека. У каждого! Вопрос только в том: кто-то развивает, а кто-то нет. Или же с рождения у кого-то задаток на более высоком уровне, у кого-то на менее. Но это не значит, что тот у кого задатки на более высоком уровне, он будет гением. Тот, у которого на низком может развить и стать гением, а тот, который был вначале на высоком может никем не стать.» Поэтому он сказал: «У всех есть, надо только развивать!» Это правда. Можно пробовать всем, надо только развиваться! И конечно-же нужны знания. Нужно хотя бы закончить художественную школу, чтобы дали базовые знания, потому что без знаний, какой бы талант не был… Нужно понимать как изображать на двухмерном холсте трехмерную действительность, то есть нужно на плоском холсте дать глубину картины, и надо иметь знания, как это сделать.
